- Его состояние нестабильно, слышишь ты меня или нет?
Она кинула карту на стол перед мужчиной, что пытался стянуть грязный, мятый халат, который из-за полноты своего хозяина сниматься совсем не хотел. Сам  же горе-доктор старался не смотреть по сторонам, а тем более на неё, громко пыхтя, устремив взор в пол. Наверное, ему было все-таки стыдно.
- Этот больной реанимационный. Так какого хера он делает в моем отделении без моего согласия?
Женщина чувствовала, как неприятное саднение появляется в горле, сигнализируя, что очередной приступ кашля не за горами, поэтому стоит побыстрее разобраться с этой, по истине, идиотской ситуацией.
- Ты слушаешь меня? У меня в отделении нет аппаратуры, которая будет поддерживать его жизнедеятельность. Помимо гематомы, что нарастает в его черепушке, у него ещё куча травм. Он не операбелен на данном этапе. Да он на трубе! Ты же сам её и ставил!
Хрипотца становилась всё сильнее, Анаис кашлянула, прерывая свои гневные речи, отметив, что стоит сбавить обороты, да уменьшить громкость.
- Слушай, - да ни черта он не слушает, - ему и тридцати нет. Неужто, ты хочешь поставить на нём крест лишь потому, что твоя семья ждёт тебя к Рождественскому ужину? Да, эти овощеподобные ребята, - женщина махнула в сторону коек, рядом с которыми тихо попискивал монитор, - которым в сумме лет триста явно не умрут, да и медсестры с ними справятся. Не велика задача пеленки менять, да зонды промывать. Блять! Да как тебе не стыдно?
В ответ она получила лишь тихое бурчание. Глупые отмазки и грязная лесть. Анаис Бенуа не может не справиться.
Жирный идиот, только и думаешь, что о запеченной индейке.
Мужчина быстрым шагами двинулся к выходу. Анаис, резким движением схватив карту, двинулась следом, теряя всякую надежду, но продолжая прессовать и так уже сгорбленного под её словами докторишку.
- Я нейрохирург, а не реаниматолог. Более того, у меня и помощников-то нет. Ты знаешь, что на всё отделение осталась только я? Мне спать рядом с ним? А как же остальные больные?
И вновь тихо ворчание в ответ.
- Что прости? Какого помощника?! О чём ты?! Он ещё зеленый! Стой! Да стой же ты!
Но его, как и многих, было уже не остановить. Женщина прислонилась к стене, закашлявшись. То ли её коллеги слишком ленивы, то ли слишком прожорливы, то ли все, как один, внезапно семьянинами. Сколько же больничных листов ляжет после этих праздников на стол начальству? И не счесть. Анаис вытерла слезы, что выступили на глазах от столь активного кашля.
- Помощника.
Она усмехнулась, доставая из кармана изумрудной хирургички пачку сигарет. И плевать, что тут нельзя курить. Начхать ей на запреты. Тонкая струйка поднялась вверх.
Как бы сигнализация не сработала.
Сунув карту подмышку, женщина двинулась к лестничной клетке, осознавая, что с каждым шагом, с каждой секундой, что она приближается к своему отделению, злоба возрастает, увеличиваясь просто в геометрической прогрессии.
Анаис никогда не была против молодняка, наоборот, только «за». Более того, Бенуа была всегда на их стороне. Им нужно где-то и как-то учиться. Но не сейчас, не сегодня. Вообще, женщина планировала провести это дежурство тихо-мирно за чашечкой крепкого кофе, разбавленного чем-то ещё более крепким. И что же она получает, оказавшись на своём рабочем месте? Молодого паренька, что висит даже не на ниточке, а уже на сопле между жизнью и смертью, а так же полное безразличие своих коллег. Бонусом выступал какой-то там помощник. Совсем ещё зеленый санитар. И чем он ей поможет? Споёт рождественскую песенку?
Она затормозила перед дверью, затягиваясь в последний раз, после чего скинула бычок в здоровенную стеклянную банку, что была уже наполовину заполнена окурками, а вода в ней напоминала чьи-то анализы с явно неутешительными результатами.
Толкнув дверь ногой, Бенуа двинулась прямиком в ординаторскую, дабы в которой раз перечитать кипу бумаг, что грелась в руке. Прогнозы были столь неутешительны, что можно было уже сообщать родственникам о том, что их двадцатипятилетний сынишка, решивший покататься на мотоцикле, больше этого сделать не сможет. Он больше вообще ничего не сможет.

Пару минут она оценивающе осматривала молодого человека, что пророчили ей в помощники, уверяя, что с ним работа пойдет как по маслу, и они хоть целый взвод вновь на ноги поставят. Да, лишние руки – это всегда прекрасно, но именно сегодня, именно в эту минуту ей было просто необходимо, чтобы эти конечности росли откуда надо и умели чуть больше, чем умел он.
- Добрый.
Это прозвучало настолько сурово, что казалось, будто из рыжей копны замысловато уложенных волос сейчас вырвутся наружу два здоровенных красных рога, а затем она с диким хохотом, поведет его вариться в котле. Анаис и самой не понравилось то, с каким недовольством она смотрела на этого юношу. Не он виноват в том, что утром она будет писать констатацию молодого парня, который так и не придет в себя. Утром, хах, не слишком ли много времени она ему даёт?
- Итак, для начала было бы неплохо узнать твоё имя, не могу же я и дальше звать тебя «эй-ты». Ну а продолжим мы небольшой экскурсией.
Женщина повернулась на пятках, махнув рукой, дабы он следовал за ней. В какой-то момент захотелось отправить домой этого бледного, явно уставшего парня, в чьих огромных глазах читалось желание спать. Похлопать по плечу, да сказать: «Дуй-ка домой, малыш, прими душ, выпей чайку с вафелькой, да ложись в свою уютную кроватку». Но Анаис продолжала вести его вперед, играясь с зажигалкой, что лежала в кармане халата. Интересно, можно ли это назвать жестокостью с её стороны?
В палате он был один. И зрелище это было не из приятных. Лежал, не двигаясь. Из-под полуоткрытых век виднелись мутноватые, зеленые глаза. Левый уголок рта был несколько опущен из-за сломанной челюсти. Вообще, всего его лицо напоминало поле битвы цвета спелой свеклы. Кровоподтеки, синяки, здоровенная рана теменной области, которую она успела кое-как подпалать.
А был когда-то симпатичным.
Бенуа вздохнула, медленно подходя к телу, по-другому и не назвать. Под одеялом таилась картина не лучше. Обе ноги были сломаны в нескольких местах, причем, травматологи этого несчастного до конца починить не успели. Но главное проблемой было то, что усугубляло его состояние с каждым часом, медленно становясь все больше, унося его дальше от живых. Внутричерепная гематома, которую надо было убирать прямо сейчас, прямо в эту минуту, а она стоит напротив него, склонив голову на бок, и ждёт.
- Ну что ж, малыш, вот наше сегодняшнее поручение.
Анаис на минуту замолчала, доставая серебристую, зеленую пачку ментоловых сигарет. Вытянув папиросу зубами, женщина чиркнула зажигалкой, тут же выпуская дым. Датчики дыма здесь не функционировали уже неизвестно сколько времени. Бенуа кинула карту на ноги овощеподобного пациента, что, казалось, вот-вот, да перестанет дышать.
- Что ж, знакомься. Мэттью Кларк. Но мы будем звать его Мэтти, - Бенуа достала из кармана какую-то ненужную бумажку, кажется, из-под рецепта и свернула кулек, тут же стряхнув туда пепел, - Мэтти недавно исполнилось двадцать пять. Тебе сколько? – она скосила взгляд на своего помощника, - восемнадцать? Девятнадцать? Неважно. К чему я это всё. Судя по всему, ты не просто так в эту больницу затесался. Неужто решил посвятить себя медицине? -  Анаис улыбнулась, впервые за время разговора с юным дарованием. – Так вот, малыш, запомни главную вещь. Мы не в Голливуде. Мы не умеем за три часовых сериальных эпизода вылечить подобное, не оставляя никаких последствий, - она указала рукой на того, что постепенно умирал перед ними, - и в конце хэппи-энд вряд ли возможен. Медицина не магия. Но мы постараемся. Хоть ты и вряд ли что умеешь.
Женщина в который раз пожалела о том, что у нее просто-напросто нет даже монитора, который отслеживал состояние этого несчастного.
Анаис вновь глубоко затянулась. И почему дурацкие идеи, рождающиеся в голове, кажущиеся сверхнелепыми, прямо-таки требуют, чтобы их реализовали, причем немедленно.
- Слушай, - Бенуа сдвинула густые, темные брови, прикидывая расстояние от реанимации до её злосчастного отделения, - как ты относишься к воровству во благо?
Почему бы и правда не поиграть в магию.

Она рассмеялась. Громко, с хрипотцой, чуть откинув голову назад.
- Да уж, - Анаис утерла выступившую слезу у края левого глаза, зажав сигарету зубами, - да ты забавный паренёк. Но сомневаюсь, что этот мальчишка хотел бы обычной папиросы. Знаешь, - она облизнула губы, слегка стерев помаду, чувствуя горький привкус табака, - наверное, мне должно быть его жаль, однако, он сам виноват. В его крови было просто поразительное количество алкоголя. Наш милый Мэтти, что сейчас похож на куклу, наскоро сшитую из разных лохмотьев да лоскутов, был одним из тех парней, что любят себя и свои понты. Не знаю, чем руководствовался этот хвастунишка, когда садился за руль своего новенького мотоцикла. Думаю, что ничем, - да и было ли там чем думать, - но вот чем это всё закончилось. А знаешь, какова мораль?  - она подняла палец вверх, - законы плохого не посоветует, поэтому нечего за руль пьяным садиться.
Бенуа, бросив равнодушный взгляд на пациента, двинулась к окну, затягиваясь в последний раз.
- Всё это херня, малыш, - в лицо дунул свежий, морозный воздух. Вот он, запах праздников, запах Рождества, -  по-хорошему, тебя должно касаться лишь спасение утопающих, - она поморщилась, оставив окно приоткрытым, повернувшись к нему спиной, облокачиваясь на подоконник, - то есть, тебя не должно волновать, что это за человек, кто, как, да зачем. Но мне всегда было интересно, люди, что дают подобные советы, - очередная сигарета оказалась во рту женщины, - люди ли вообще? Равнодушие – это не так уж и сложно, но ты не сможешь быть всегда равнодушным. Кого-то будешь любить, кого-то ненавидеть. За кого-то ты будешь плакать, на кого-то тебе будет просто плевать. И вот последний вариант самый ценный в медицине. Пойдем.
Анаис выкинула недокуренную сигарету через плечо, так и оставив окно открытым. Пускай напоследок подышит свежестью зимы. Проходя мимо Кирена, она ловко вытянула карту из его рук, мысленно уже швыряя её на стол в самый дальний угол. Эта вещица им вряд ли сегодня пригодится.
- Да, золотко, у нас нихера нет. Вообще, - Бенуа щелкнула пальцами, -  а вот запасные ключи – это мне нравится.  Однако, масштабы нашего преступления будут чуть больше. Мы с тобой утащим монитор и ещё парочку вещиц из реанимации, что находится прямиком над нами.
Женщина подняла палец вверх, потыкав воздух, продолжая уверенное движение в направлении  лифта.
- Более того, нам просто жизненно необходимо посадить его обратно на трубу.
Красный ноготок ткнул по кнопке вызова лифта, после чего она отступила на шаг назад, сложив руки на груди.
Пусть потом как хочет, так и оправдывается, что в его отделении аппаратуры не хватает.
На самом деле, Анаис слабо представляла, как можно из-под носа медсестер утащить монитор со всеми его проводами. Хоть они уже и были, скорее всего, навеселе,  бдительность этих суровых женщин, с огромными задницами, это вряд ли могло притупить. Тем более, что Бенуа не так давно ушла от них, устроив небольшой скандал.

- Та-ак, - Анаис остановилась перед закрытыми дверьми, надпись над которыми гласила «Отделение общей реанимации». Даже она переливалась как-то по-праздничному, - ты умеешь строить из себя дурака? Вот совсем непробиваемого. Уверена, - наверное, - что можешь. Твоя задача отвлечь этих куриц, что уже наверное бутылку шампанского водкой закусили. Потрясающей стойкости женщины. Можешь попробовать их очаровать, - Бенуа тихо хихикнула себе под нос, - но лучше первое, а то я тебя из этих цепких лап не вырву. Постарайся дать мне хотя бы минут пятнадцать. Договорились?
Не дожидаясь ответа, она набрала код, после которого послышался тихий, скрипучий писк, оповещающий о том, что дверь открыта.